п.
Вот еще характеристика махизма по данному вопросу в противовес остальным философским линиям, данная сведущим кантианцем Э. Люкка. По вопросу о причинности "Мах вполне примыкает к Юму".<<*113>> "П. Фолькман выводит необходимость мышления из необходимости процессов природы - точка зрения, признающая факт необходимости в противоположность Маху и в согласии с Кантом, - но он видит источник необходимости, в противоположность Канту, не в мышлении, а в процессах природы" (424).
П. Фолькман - физик, довольно много пишущий по гносеологическим вопросам и склоняющийся, как громадное большинство естествоиспытателей, к материализму, хотя непоследовательному, робкому, недоговоренному. Признавать необходимость природы и из нее выводить необходимость мышления есть материализм. Выводить необходимость, причинность, закономерность и пр. из мышления есть идеализм. Единственная неточность приведенной цитаты - приписыванье Маху полного отрицания всякой необходимости. Мы видели уже, что это не так ни по отношению к Маху, ни по отношению ко всему эмпириокритическому направлению, которое, отступив решительно от материализма, неизбежно катится к идеализму.
Нам остается сказать несколько слов специально о русских махистах. Они желают быть марксистами, они все "читали" решительное отграничение Энгельсом материализма от направления Юма, они не могли не слышать и от самого Маха и от всякого, сколько-нибудь знакомого с его философией, что Мах и Авенариус идут по линии Юма, - и все они ни звука стараются не проронить о юмизме и материализме в вопросе о причинности! Путаница у них царит полнейшая. Несколько примеров. Г. П. Юшкевич проповедует "новый" эмпириосимволизм. И "ощущения голубого, твердого и пр., эти якобы данные чистого опыта" и "создания якобы чистого разума, как химера или шахматная игра", все это "эмпириосимволы" ("Очерки", с. 179). "Познание эмпириосимволистично и, развиваясь, оно идет к эмпириосимволам все более высокой степени символизации". "Этими эмпириосимволами являются... так называемые законы природы" (ib.). "Так называемая настоящая реальность, бытие само по себе, это - та инфинитная" (ужасно ученый человек г. Юшкевич!) "предельная система символов, к которой стремится наше знание" (188). "Поток данного", "лежащий в основе нашего познания", "иррационален", "иллогичен" (187, 194). Энергия "так же мало вещь, субстанция, как время, пространство, масса и другие основные понятия естествознания: энергия - это констанция, эмпириосимвол, как и другие эмпириосимволы, удовлетворяющие - до поры до времени - основной человеческой потребности внести разум, Логос, в иррациональный поток данного" (209).
В костюме арлекина из кусочков пестрой, крикливой, "новейшей" терминологии перед нами - субъективный идеалист, для которого внешний мир, природа, ее законы, - все это символы нашего познания. Поток данного лишен разумности, порядка, законосообразности: наше познание вносит туда разум. Небесные тела - символы человеческого познания, и земля в том числе. Если естествознание учит, что земля существовала задолго до возможности появления человека и органической материи, то мы ведь переделали все это! Порядок движения планет мы вносим, это продукт нашего познания. И, чувствуя, что человеческий разум растягивается такой философией в виновника, в родоначальника природы, г. Юшкевич ставит рядом с разумом "Логос", т. е. разум в абстракции, не разум, а Разум, не функцию человеческого мозга, а нечто существующее до всякого мозга, нечто божественное. Последнее слово "новейшего позитивизма" есть та старая формула фидеизма, которую разоблачал еще Фейербах.
Возьмем А. Богданова. В 1899 году, когда он был еще наполовину материалистом и только начинал шататься под влиянием очень крупного химика и очень путаного философа - Вильгельма Оствальда, он писал: "Всеобщая причинная связь явлений есть последнее, лучшее дитя человеческого познания; она есть всеобщий закон, высший из тех законов, которые, выражаясь словами философа, человеческий разум предписывает природе" ("Осн.