У Маха - опыт и априори, ибо принцип экономии мышления по сути дела является у Маха априористическим (130). Связь (Verknupfung) либо есть в вещах, как "объективный закон природы (что Мах решительно отвергает), либо является субъективным принципом описания" (130). Принцип экономии у Маха субъективен, и он kommt wie aus der Pistole geschossen - является на свет божий неизвестно откуда, как телеологический принцип, могущий иметь разные значения (131). Вы видите: специалисты философской терминологии не так наивны, как наши махисты, готовые верить на слово, что "новое" словечко устраняет противоположность субъективизма и объективизма, идеализма и материализма.
Наконец, сошлемся еще на английского философа Джемса Уорда, который сам себя называет без обиняков спиритуалистическим монистом. Он не полемизирует с Махом, а, напротив, использует, как увидим ниже, все махистское течение в физике для своей борьбы с материализмом. И он заявляет определенно, что "критерий простоты" у Маха "является по преимуществу субъективным, а не объективным" ("Naturalism and Agnosticism", v. I, 3rd ed., p. 82<<*116>>).
Что принцип экономии мысли, как основа гносеологии, мог понравиться немецким кантианцам и английским спиритуалистам, это после всего вышесказанного не может показаться странным. Что люди, желающие быть марксистами, сближают политическую экономию материалиста Маркса с гносеологической экономией Маха, - это чистая юмористика.
Здесь уместно будет сказать несколько слов о "единстве мира". Г. П. Юшкевич наглядно показал на этом вопросе - в сотый и тысячный раз - ту безмерную путаницу, которую вносят наши махисты. Энгельс говорит в "Анти-Дюринге", возражая Дюрингу, выводившему единство мира из единства мышления: "Действительное единство мира состоит в его материальности, а эта последняя доказывается не парой мошеннических фраз, а длинным и трудным развитием философии и естествознания" (S. 31).<<#77>> Г. Юшкевич цитирует это место и "возражает": "Здесь прежде всего неясно, что собственно значит утверждение, будто "единство мира заключается в его материальности"" (цит. кн., с. 52).
Не правда ли, мило? Сей субъект взялся публично болтать о философии марксизма, чтобы заявить, что ему "неясны" элементарнейшие положения материализма! Энгельс показал на примере Дюринга, что сколько-нибудь последовательная философия может выводить единство мира либо из мышления, - тогда она беспомощна против спиритуализма и фидеизма (S. 30 "Анти-Дюринга"), и аргументы такой философии неизбежно сводятся к мошенническим фразам, - либо из той объективной реальности, которая существует вне нас, давным-давно называется в гносеологии материей и изучается естествознанием. Разговаривать серьезно с субъектом, которому такая вещь "неясна", бесполезно, ибо о "неясности" говорит он здесь для того, чтобы мошеннически увильнуть от ответа по существу на совершенно ясное материалистическое положение Энгельса, повторяя при этом чисто-дюринговский вздор про "кардинальный постулат о принципиальной однородности и связности бытия" (Юшкевич, цит. кн., с. 51), о постулатах, как "положениях", о которых "не точно было бы говорить, что они выведены из опыта, ибо научный опыт только и возможен благодаря тому, что они кладутся в основу исследования" (там же). Это - сплошная галиматья, ибо если бы сей субъект имел хоть чуточку уважения к печатному слову, то он видел бы идеалистический вообще и кантианский в частности характер идеи о том, будто могут быть положения, не из опыта взятые, и без которых невозможен опыт. Набор слов, нахватанных из разных книжонок и сцепленных с явными ошибками материалиста Дицгена, - вот что такое "философия" господ Юшкевичей.
Посмотрим лучше на рассуждения по вопросу о единстве мира одного серьезного эмпириокритика, Иосифа Петцольдта. Параграф 29-й 2-го тома его "Введения" озаглавлен: "Стремление к единообразному (einheitlich) в области познания. Постулат однозначности всего происходящего". Вот образцы его рассуждений: "...Только в единстве обретается та естественная цель, за пределы которой не идет никакая мыслимость и в которой, следовательно, мышление, если оно учитывает все факты соответствующей области, может придти к спокойствию" (79).