Устраняется-то не подлежащее, а объективный источник ощущения, и "подлежащим" становится ощущение, т. е. философия становится берклеанской, как бы ни переряживали потом слово: ощущение. Оствальд пытался избегнуть этой неминуемой философской альтернативы (материализм или идеализм) посредством неопределенного употребления слова "энергия", но именно его попытка и показывает лишний раз тщетность подобных ухищрений. Если энергия есть движение, то вы только передвинули трудность с подлежащего на сказуемое, только переделали вопрос: материя ли движется? в вопрос: материальна ли энергия? Происходит ли превращение энергии вне моего сознания, независимо от человека и человечества, или это только идеи, символы, условные знаки и т. п.? На этом вопросе и сломала себе шею "энергетическая" философия, эта попытка "новой" терминологией замазать старые гносеологические ошибки.
Вот примеры того, как запутался энергетик Оствальд. В предисловии к своим "Лекциям о натурфилософии"<<*190>> он заявляет, что считает "громадным выигрышем, если старое затруднение: как соединить понятия материя и дух - будет просто и естественно устранено подведением обоих этих понятий под понятие энергии". Это не выигрыш, а проигрыш, ибо вопрос о том, вести ли гносеологическое исследование (Оствальд не ясно сознает, что он ставит именно гносеологический, а не химический вопрос!) в материалистическом или идеалистическом направлении, не решается, а запутывается произвольным употреблением слова "энергия". Конечно, если "подвести" под это понятие и материю и дух, тогда словесное уничтожение противоположности несомненно, но ведь нелепость учения о леших и домовых не исчезнет от того, что мы назовем его "энергетическим". На стр. 394 "Лекций" Оствальда читаем: "Что все внешние явления могут быть изображены, как процессы между энергиями, это обстоятельство проще всего объяснить тем, что именно процессы нашего сознания сами являются энергетическими и таковое свое свойство передают (aufpragen) всем внешним опытам". Это - чистый идеализм: не наша мысль отражает превращение энергии во внешнем мире, а внешний мир отражает "свойство" нашего сознания! Американский философ Хиббен очень метко говорит, указывая на это и другие подобные места лекций Оствальда, что Оствальд "появляется здесь в наряде кантианства": объяснимость явлений внешнего мира выводится из свойств нашего ума! <<*191>> "Очевидно, - говорит Хиббен, - что если мы первоначальное понятие энергии определим таким образом, чтобы оно включало и психические явления, то это уже не будет то простое понятие энергии, которое признается в научных кругах или даже самими энергетиками". Превращение энергии рассматривается естествознанием как объективный процесс, независимый от сознания человека и от опыта человечества, т. е. рассматривается материалистически. И у самого Оствальда в массе случаев, даже вероятно в громадном большинстве случаев, под энергией разумеется материальное движение.
Поэтому и произошло такое оригинальное явление, что ученик Оствальда, Богданов, ставши учеником Маха, стал обвинять Оствальда не за то, что он не выдерживает последовательно материалистического взгляда на энергию, а за то, что он допускает (иногда даже кладет в основу) материалистический взгляд на энергию. Материалисты критикуют Оствальда за то, что он впадает в идеализм, за то, что он пытается примирить материализм с идеализмом. Богданов критикует Оствальда с идеалистической точки зрения: "...Враждебная атомизму, но в остальном очень родственная старому материализму энергетика Оствальда, - пишет Богданов в 1906 году, - привлекла самые горячие мои симпатии. Скоро я заметил, однако, важное противоречие его натур-философии: подчеркивая много раз чисто-методологическое значение понятия: энергия, - он сам его в массе случаев не выдерживает. Энергия из чистого символа соотношений между фактами опыта у него то и Дело превращается в субстанцию опыта, в материю мира"... ("Эмп.", кн. III, с. XVI - XVII).
Энергия - чистый символ! Богданов может после этого сколько угодно спорить с "эмпириосимволистом" Юшкевичем, с "чистыми махистами", эмпириокритиками и т.