Что именно представляли из себя те группы, те направления и те оттенки, которым предстояло на съезде слиться, под руководством “Искры”, в единую партию? — вот что должны мы показать анализом прений и голосований. Выяснение этого обстоятельства имеет кардинальную важность и для изучения того, чем являются на деле наши социал-демократы, и для понимания причин расхождения. Вот почему я в своей речи на съезде Лиги и в своем письме в редакцию новой “Искры” выдвигал на первый план именно анализ различных группировокa. Мои оппоненты из представителей “меньшинства” (и Мартов во главе их) совершенно не поняли сущности вопроса. На съезде Лиги они ограничивались частичными поправками, “оправдываясь” от того обвинения в повороте к оппортунизму, которое было против них выдвинуто, и не пытаясь даже нарисовать, в противовес мне, хоть какую-нибудь другую картину группировок на съезде. Теперь в “Искре” (№ 56) Мартов пытается выставить все попытки точно отграничить различные политические группы на съезде — простым “кружковым политиканством”. Сильно сказано, тов. Мартов! Но сильные слова новой “Искры” имеют одно оригинальное свойство: стоит точно воспроизвести все перипетии расхождения, начиная со съезда, и все эти сильные слова обращаются целиком и прежде всего против теперешней редакции. Оглянитесь-ка на себя, гг. так называемые партийные редакторы, поднимающие вопрос о кружковом политиканстве!
Мартову до такой степени неприятны теперь факты пашей борьбы на съезде, что он старается совершенно затушевать их. “Искровец, — говорит он, — это тот, кто на съезде партии и до него выражал свою полную солидарность с “Искрой”, отстаивал ее программу и ее организационные взгляды и поддерживал ее организационную политику. На съезде таких искровцев было свыше сорока — столько голосов было подано за программу “Искры” и за резолюцию о признании “Искры” Центральным Органом партии”. Откройте протоколы съезда, и вы увидите, что программа принята всеми (стр. 233), кроме воздержавшегося Акимова. Тов. Мартов хочет, таким образом, уверить нас, что и бундовцы, и Брукэр, и Мартынов доказали свою “полную солидарность” с “Искрой” и отстаивали ее организационные взгляды! Это смешно. Превращение после съезда всех его участников в
________________________
a См настоящий том, стр. 41—52, 98—104. Ред.
равноправных членов партии (да и то не всех, ибо бундовцы ушли) смешивается здесь с той группировкой, которая вызывала борьбу на съезде. Изучение того, из каких элементов сложилось после съезда “большинство” и “меньшинство”, подменивается официальной фразой: признали программу!
Возьмите голосование о признании “Искры” Центральным Органом. Вы увидите, что именно Мартынов, которому тов. Мартов со смелостью, достойной лучшею дела, приписывает теперь отстаиванье организационных взглядов и организационной политики “Искры”, настаивает на отделении двух частей резолюции: голого признания “Искры” ЦО и признания ее заслуг. При голосовании первой части резолюции (признание заслуг “Искры”, выражение солидарности с нею) за — подано только 35 голосов, два — против (Акимов и Брукэр) и одиннадцать воздержались (Мартынов, пять бундовцев и пять голосов редакции: по два у меня и у Мартова и один у Плеханова). Группа антиискровцев (пять бундовцев и три рабочедельца) обнаруживается, следовательно, с полной ясностью и здесь, на этом, самом выгодном для теперешних взглядов Мартова и им самим выбранном примере. Возьмите голосование за вторую часть резолюции — признание “Искры” Центральным Органом без всякой мотивировки и без выражения солидарности (страница 147 протоколов): за подано 44-голоса, которые и причисляются нынешним Мартовым к искровцам. Всего был 51 голос; за вычетом пяти голосов воздерживавшихся редакторов остается 46; два голосовали против (Акимов и Брукэр); в число остальных 44 входят, следовательно, все пять бундовцев. Итак, бундовцы на съезде “выражали полную солидарность с “Искрой”” — так пишется официальная история официальной “Искрой”! Забегая вперед, объясни” читателю истинные мотивы этой официальной правды: нынешняя редакция “Искры” могла бы быть и была бы партийной редакцией на деле (а не quasia-партийной, как теперь), если бы бундовцы и рабочедельцы не ушли со съезда; вот почему этих вернейших стражей теперешней так называемой партийной редакции и надо было возвести в “искровцев”.