Не подлежит ни малейшему сомнению, что содержаниеa работы нашей партии неизмеримо богаче, разностороннее, шире и глубже, чем у Бунда. Крупнее теоретический размах, развитее программа, шире и глубже воздействие на рабочие массы (а не на одних только организованных ремесленников), разностороннее пропаганда и агитация, живее пульс политической работы у передовиков и рядовых, величественнее народные движения при демонстрациях и всеобщих стачках, энергичнее деятельность среди непролетарских слоев. А “форма”? “Форма” нашей работы отстала, по сравнению с бундовской, непозволительно, отстала до того, что это колет глаза, вызывает краску стыда у всякого, кто не смотрит на дела своей партии “ковыряя в носу”. Отсталость организации работы по сравнению с ее содержанием — наше больное место, и она была больным местом еще

________________________

a Я уже не говорю о том, что содержание нашей партийной работы намечено (в программе и пр.) на съезде в духе революционной социал-демократии лишь ценой борьбы, борьбы о теми самыми антиискровцами и тем самым болотом, представители которого численно преобладают в вашем “меньшинстве” Интересно также, по вопросу о “содержании”, сравнить, к примеру, скажем, шесть номеров старой “Искры” (№№ 46—51) и двенадцать номеров новой “Искры” (№№ 52—63). Но это когда-нибудь в другой раз.

задолго до съезда, задолго до образования ОК. Неразвитость и непрочность формы не дает возможности сделать дальнейшие серьезные шаги в развитии содержания, вызывает постыдный застой, ведет к расхищению сил, к несоответствию между словом и делом. Все исстрадались от этого несоответствия, — а тут являются Аксельроды и “Практики” новой “Искры” с глубокомысленной проповедью: форма должна естественно вырастать лишь одновременно с содержанием!

Вот куда приводит маленькая ошибка по организационному вопросу (§ 1), если вы вздумаете углублять вздор и философски обосновывать оппортунистическую фразу. Медленным шагом, робким зигзагом!27 — мы слышали этот мотив в применении к вопросам тактики; мы слышим его теперь в применении к вопросам организации. Хвостизм в организационных вопросах представляет из себя естественный и неизбежный продукт психологии анархического индивидуалиста, когда этот последний начинает возводить в систему воззрений, в особые принципиальные разногласия свои (вначале, может быть, случайные) анархические уклонения. На съезде Лиги мы видели начало этого анархизма, в новой “Искре” мы видим попытки возведения его в систему воззрений. Попытки эти замечательно подтверждают высказанное уже на съезде партии соображение о различии точек зрения буржуазного интеллигента, присоединяющегося к социал-демократии, и пролетария, сознавшего свои классовые интересы. Напр., тот же “Практик” новой “Искры”, с глубокомыслием которого мы уже познакомились, изобличает меня в том, что партия представляется мне “как огромная фабрика” с директором, в виде ЦК, во главе ее (№ 57, приложение). “Практик” и не догадывается, что выдвинутое им страшное слово сразу выдает психологию буржуазного интеллигента, не знакомого ни с практикой, ни с теорией пролетарской организации. Именно фабрика, которая кажется иному одним только пугалом, и представляет из себя ту высшую форму капиталистической кооперации, которая объединила, дисциплинировала пролетариат, научила его организации, поставила его во главе всех остальных слоев трудящегося и эксплуатируемого населения. Именно марксизм, как идеология обученного капитализмом пролетариата, учил и учит неустойчивых интеллигентов различию между эксплуататорской стороной фабрики (дисциплина, основанная на страхе голодной смерти) и ее организующей стороной (дисциплина, основанная на совместном труде, объединенном условиями высокоразвитого технически производства). Дисциплина и организация, которые с таким трудом даются буржуазному интеллигенту, особенно легко усваиваются пролетариатом именно благодаря этой фабричной “школе”. Смертельная боязнь перед этой школой, полное непонимание ее организующего значения характерны именно для приемов мысли, отражающих мелкобуржуазные условия существования, порождающих тот вид анархизма, который немецкие социал-демократы называют Edelanarchismus, т.