Если мы находим, что законы мышления соответствуют законам природы, то это становится вполне понятным, - говорит Энгельс, - если принять во внимание, что мышление и сознание суть "продукты человеческого мозга и человек сам продукт природы". Понятно, что "продукты человеческого мозга, будучи сами в конечном счете продуктами природы, не противоречат остальной природной связи (Naturzusarnmenhang), а соответствуют ей" (22).<<#74>> Что существует природная, объективная связь явлений мира, в этом нет и сомнения. О "законах природы", о "необходимости природы" (Naturnotwendigkeiten) Энгельс говорит постоянно, не считая нужным особо разъяснять общеизвестные положения материализма.
В "Людвиге Фейербахе" мы равным образом читаем, что "общие законы движения внешнего мира и человеческого мышления по сути дела тождественны, а по своему выражению различны лишь постольку, что человеческая голова может применять их сознательно, между тем как в природе - до сих пор большей частью и в человеческой истории - они пролагают себе дорогу бессознательно, в форме внешней необходимости, среди бесконечного ряда кажущихся случайностей" (38). И Энгельс обвиняет старую натурфилософию в том, что она заменяла "неизвестные еще ей действительные связи" (явлений природы) "идеальными, фантастическими" (42).<<#75>> Признание объективной закономерности, причинности, необходимости в природе совершенно ясно у Энгельса наряду с подчеркиванием относительного характера наших, т. е. человеческих, приблизительных отражений этой закономерности в тех или иных понятиях.
Переходя к И. Дицгену, мы должны прежде всего отметить одно из бесчисленных искажений дела нашими махистами. Один из авторов "Очерков "по" философии марксизма", г. Гельфонд, заявляет нам: "Основные пункты дицгеновского мировоззрения могут быть резюмированы в следующих положениях: "...9) причинная зависимость, которую мы приписываем вещам, в действительности не содержится в самих вещах" (248). Это - сплошной вздор. Г. Гельфонд, собственные воззрения которого представляют из себя настоящую окрошку из материализма и агностицизма, безбожно переврал И. Дицгена. Конечно, у И. Дицгена можно найти немало путаницы, неточностей, ошибок, радующих сердца махистов и заставляющих всякого материалиста признать в И. Дицгене философа не вполне последовательного. Но приписывать материалисту И. Дицгену прямое отрицание материалистического взгляда на причинность, на это способны только Гель-фонды, только русские махисты.
"Объективное научное познание, - говорит И. Дицген в своем сочинении "Сущность головной работы" (нем. изд. 1903 г.), - ищет причин не в вере, не в спекуляции, а в опыте, в индукции, не a priori, a a posteriori.<<*105>> Естествознание ищет причин не вне явлений, не позади них, а в них или посредством их" (S. 94-95). "Причины суть продукты мыслительной способности. Но они - не чистые продукты ее, они порождены ею в союзе с чувственным материалом. Чувственный материал дает порожденной таким образом причине ее объективное существование. Как мы от истины требуем, чтобы она была истиной объективного явления, так мы от причины требуем, чтобы она была действительна, чтобы она была причиной объективно данного следствия" (S. 98-99). "Причина вещи есть ее связь" (S. 100).
Отсюда видно, что г. Гельфонд выставил утверждение упрямо противоположное действительности. Мировоззрение материализма, излагаемое И. Дицгеном, признает, что "причинная зависимость" содержится "в самих вещах". Для махистской окрошки г. Гельфонду понадобилось спутать материалистическую и идеалистическую линию в вопросе о причинности.
Перейдем к этой второй линии.
У Авенариуса ясное заявление исходных пунктов его философии по этому вопросу находится в первом его сочинении: "Философия, как мышление о мире сообразно принципу наименьшей траты сил". В § 81 читаем: "Не ощущая (не познавая в опыте; erfahren) силы, как чего-то вызывающего движение, мы не ощущаем и необходимости какого бы то ни было движения... Все, что мы ощущаем (erfahren), это - что одно следует за другим".